Смутно помню древний детский фильм про слона и девочку: что-то о том, как д. и с. полюбили друг друга, но злые взрослые не разрешали им быть вместе, делить одну морковку на двоих и гулять по ночному городу. По-моему, кого-то из них даже хотели усыпить. А может это были мальчик и лошадка, неважно. Главное, что невероятно трогательное кино, я плакалъ и все другие дети тоже плакали.

Потом я выросла и постепенно поняла, что не только коня или особо крупного слона, но и фотографического енота с хорошенькими полосочками притаскивать домой не следует. Всё, неудобное в содержании, непривитое или просто чужое, нельзя забирать, даже если оно по безмозглости своей не против. Даже, если хозяева его, с вашей точки зрения, совсем не любят. Можно смотреть, подкармливать, чесать за ушком, можно с ним сфотографироваться, но домой – нельзя. И все другие повзрослевшие дети так или иначе пришли к похожему выводу.

Так почему же чужие супруги неприкаянного вида по-прежнему вызывают у многих людей не только хватательно-ебальный рефлекс, но и вот это яростное романтическое желание украсть чужую скотину из стойла и поселить в своих подушках навсегда? Лишь потому, что она теоретически помещается у них в доме (особенно, если вывести оттуда свою козу)? Но неужели всего взрослого опыта не хватает, чтобы запомнить:
возможность что-то куда-то засунуть - недостаточный повод, чтобы это туда засовывать;
если нельзя, но очень хочется, то нельзя или украдкой;
тот, кто хочет серьёзных отношений, не ебёт чужое;
женатый любовник (ца) - лжец по определению;
на территории адюльтера, как в номерах-на-час, действуют определённые правила, все попытки создать там уют и укрепиться - напрасны, а обещания, данные по слабости или из хитрости, ничего не стоят.

Честное слово, надёжней и здоровей выкупить проститутку из борделя, чем пытаться свести с чужого двора какого-нибудь очень хорошего и не очень счастливого слона.